МИХАИЛ ШАЦ: «ПЕРЕД ВЫСТУПЛЕНИЕМ - МАКСИМУМ КОНЬЯЧОК»
Один из самых успешных телеюмористов страны рассказал RS о врачебных ошибках доктора Шаца, любви к AC/DC и перспективах «Comedy Club».
Над чем смеетесь, Михаил?
Хм, какой сложный вопрос вы так вот сразу задаете. Я не знаю, почему я смеюсь. Природа смеха - вообще, как мне кажется, не тот предмет, разговор о котором вызывает смех. (Усмехается.) Поэтому, если вы настроены сегодня на теоретизирование...
Ну да, этим же еще Петросян занимался в своей «Смехопанораме».
На самом деле он потратил на это много часов, и я верю в это. Я видел его книгу. И графики.
Петросян - святой человек.
Не знаю, опять же. Мы его недавно приглашали к нам в программу, была у нас идея такого какого-то очищения. Всеобщего очищения, когда встречаются сразу несколько поколений юмористов: «Comedy Club», Петросян, мы. И не хватает только Александра Васильевича Маслякова.
А как вы относитесь к нынешнему состоянию КВН? Я понимаю, не хочется никого обижать...
А я никого и не обижу. Я отдал этой игре, наверное, восемь насыщенных лет своей жизни. И в какой-то момент у меня внутри - бац! - и что-то сломалось. Это как у Форреста Гампа, который бегать перестал.
Понятно. Ну а почему, по-вашему, вся страна с таким упоением смотрит «Comedy Club»?
На самом деле кто-то очень точно назвал этих ребят молодежным «Аншлагом».
И какие у вас прогнозы?
Их ждут совершенно разные варианты продолжения карьеры. Даже Павел Воля сейчас не может сказать этого.
Так, давайте тогда сейчас резко переключимся на другую тему. Вас Пушной не приучил к Rammstein?
Кстати, я же с их барабанщиком познакомился.
То есть вы к нему подошли и сказали: «Здрасьте, я - Михаил Шац»?
Ха-ха, а он говорит: «Здрасьте, а я - барабанщик группы Rammstein». Случайно мы познакомились. У него девушка русская. Но вообще они мне не по душе.
А что же по душе?
Я вообще AC/DC поклонник.
У вас в телевизоре образ человека, который все время смеется. А что вас может заставить плакать?
Я, например, в конце «Титаника» плачу.
Всегда?
Нет, когда смотрю. (Похохатывает.) Вот меня прямо схватывает, я сопереживаю герою.
Скажите, а наркотики могут помочь юмористу в работе?
Я обладаю очень ограниченным опытом употребления наркотических веществ.
Ограничивающийся чем?
Одним или двумя эпизодами.
Это какие-то легкие?
Вот легкие, да, прямо легкие. Мы, например, с Татьяной смешно употребили легкие наркотики в Амстердаме. Попробовали и поняли - не наше это.
То есть перед выступлением...
Нет.
И не советуете?
Не знаю, кому как. Может, кому-то нужно. Я перед выступлением - максимум коньячок, граммов тридцать.
Вы слушаете современную музыку?
Ну, через Александра Пушного знакомлюсь потихоньку с этим миром.
То есть он приходит и говорит: «Вот, Михаил, послушай-ка вот это».
Да. Clawfinger, например. «Как тебе?» - говорит и врубает. Я говорю: «Неплохо».
То есть Пушной для вас - окно в мир современной музыки?
Пушной мне объяснил, например, все про группу Aerosmith. Она мне раньше нравилась, а он сказал: «Не надо». И я говорю: «Ну хорошо».
Расскажите о самой страшной врачебной ошибке доктора Шаца.
Ой, вы знаете, Бог миловал. Я шесть лет учился и шесть лет работал. То есть меня государство научило, я ему эти шесть лет отдал - и завязал. И мне так хорошо от этого, спокойно.
Вы чувствуете в себе печаль комика, которая в конце концов овладевает всеми комиками?
Да вы что! Я знаю многих людей - не комиков - очень печальных. Я к тому, что печаль не обязательно завладевает только комиками.
Ну вот как у Уэльбека был герой-комик, который все время отворачивался от хохочущих зрителей, потому что ему было противно.
Не, ну я очень люблю смеющихся людей. Это как-то странно, да. Мне это доставляет удовольствие. И даже заряжает энергией.
То есть вы постоянно чувствуете веселье на сцене.
Нет, этого я не говорил! Это вы сказали.
Текст Дмитрий Быков, журнал «Rolling Stone», №11(41), ноябрь 2007 года.
Скан статьи
